Ссыльные в Сибири, 1896 г.
Ссыльные поселенцы живут по всей Восточной Сибири. Их приписывают к городам и селениям — русским и инородческим. Но на местах приписки очень немногие ссыльные удерживаются надолго, особенно на студеном севере. Большая часть северных городов — скорей небольшие селения, чем города. Городские мещане и сами еле перебиваются охотой да мелкой торговлей; живут они зачастую не лучше инородцев — в куриных избушках с дерновыми кровлями и пузырями в окнах вместо стекол. В инородческих поселках ссыльному, разумеется, еще труднее найти заработки. От иных ссыльных инородцы и сами рады избавиться; бывают случаи, что инородцы откупаются от них чем могут, — только уходи и оставь в покое.
Впрочем, большая часть ссыльных водворяется в южных округах. В Восточную Сибирь ссылают за большую вину, с лишением по суду всех прав. Имущество таких ссыльных переходит по закону в руки наследников; с родиной они расстаются навсегда; их жены и мужья могут с разрешения власти вступать в брак с другими. Где бы их не поселили, они предоставлены своей судьбе: живи и кормись, как знаешь. Иногда они оставляются на произвол судьбы еще на пути к месту ссылки. Так, из города Иркутска вновь прибывшие ссыльнопоселенцы препровождаются к месту этапными командами. Но команды эти ведут только, пока путь идет большим трактом. В сторону же от трактов солдаты сдают ссыльных крестьянам. Отряженные сельским начальством конвоиры эти, с дубинами на плечах, провожают поселенца в назначенную волость или селенье. Для крестьян, при обилии ссыльных, это — тяжелая повинность, и они часто на полпути оставляют ссыльных на волю Божью.
Доброй встречи от своих новых односельцев поселенец не жди: человек он чужой, обществу навязан, явился он нищий, без семьи, таскался по острогам и этапам — хорош, говорят, из него выйдет хозяин! Да и кроме того, сельским обществам в Сибири приходится нести ради поселенцев особенные повинности: устраивать и содержать волостные и сельские тюрьмы, наряжать облавы для поимки беглых, держать караулы над арестантами — удваивают издержки на волостные правления. Общество же еще должно уделить поселенцу земли для хозяйства. И как ни обильно земли в Сибири, а поселенцу чаще всего отводят худшую и подальше от деревни.
Чтобы прокормиться, многие из поселенцев идут в батраки к старожилам; но им платят мало, а зачастую и недобросовестно; управы же на обидчика поселенцу сыскать трудно: «варнаку веры нет», говорится в Сибири. Так обращаются часто со ссыльными, забывая, что каждый человек есть создание Божье и брат нам, какой бы грех и какое несчастье с ним не случились.
Поселенцу труднее, чем кому-нибудь, прокормиться, а и подавно завести свое хозяйство. В Кимельской волости Иркутской губернии на сто ссыльных, проживающих в волости, только 12 имеют свое хозяйство — и так везде.
Поселенцам запрещают отлучки из места приписки без особого разрешения начальства. Но многим трудно прокормиться в этих местах и они расходятся по Сибири за заработками. По проверке чиновников более двух третей ссыльных не живут на местах приписки. В Иркутской губернии из 45 тысяч ссыльнопоселенцев только 14 тысяч оказалось на местах; около 10 тысяч уволено на заработки, а остальные 21 тысяча разошлись самовольно неведомо куда.
По материалам: «Рассказы о Восточной Сибири…», Ф. В. Девель, 1896 г.
Похожие публикации:
- Сибирская каторга. Остров Сахалин. Часть 1
- Сибирская каторга. Остров Сахалин. Часть 2
- Сибирская каторга. Остров Сахалин. Часть 3, заключительная