Чукотское жилище как объект культа

Покрытие шатра и спального полога, жерди остова, подстилка и спальные мешки, нарты, на которых перевозят части жилища — все это считается принадлежащим очагу. Эти вещи вместе с огнивными досками и связкой охранителей переходят по наследству от поколения к поколению и делятся между родственниками.

При постройке нового шатра мужчина идет в лес и вырубает три основных шеста. Он связывает их вместе и приносит домой. Затем он убивает оленя и связывает шесты кровью жертвы. Сверх того, каждый год в середине лета получают жертвоприношение. Таким образом считается, что жилище со всеми принадлежностями, также очаг с доской для добывания огня и другие священные предметы составляют единое целое. Правда, отделить и отдать некоторую часть этих предметов не считается большим грехом (например, чукча охотно продаст русскому часть покрытия шатра или даже отдаст связку охранителей). Зато считается совершенно недопустимым взять и употребить для своего шатра что-либо составляющее часть чужого жилища. Поэтому, когда мне удавалось достать несколько огнивных досок или связок охранителей и я приносил их в полог, где ночевал, неизменно возникали неприятности с хозяевами полога, так как они не хотели, чтобы в их жилище находились чужие священные предметы. Это приводило к печальным последствиям, как в случае, описанном ниже:

В 1896 году, во время путешествия среди анюйских чукчей, мне удалось достать документ 1789 года, удостоверяющий личность некоего Кымыкая, богатого оленевода. Этот документ хранился в семье Кымыкая более столетия и постепенно стал считаться, вместе с деревянными огнивами и связками семейных амулетов, священным. Так как означенная семья вымерла, то я смог приобрести документ за умеренную цену вместе с интересной коробкой, украшенной бусинами и кистями. Когда коробку принесли в шатер, где я временно помещался, хозяин шатра стал протестовать против ее внесения во внутреннее помещение. Но так как снаружи было холодно, а мне хотелось посмотреть документ, то я все-таки внес коробку внутрь.

Едва только я достал роковую коробку из своего мешка, как хозяйка дома, болезненная женщина лет 30, которая сидела напротив и качала дитя на коленях, застонала и лишилась чувств. Пришлось употребить много усилий, чтобы привести ее в сознание, и искупить свою вину принесением жертв домашним богам. Женщина объяснила, что чуждый запах, исходивший из коробки, вызвал у нее головокружение и болезнь. «А коробка, — добавила она, — из чужой земли и от чужого очага».

Чужие нарты, однако, могут употребляться, так как их не надо вносить в полог. Шест от шатра, найденный на дороге, может быть употреблен как топливо. Никакие другие части домашних принадлежностей ни в каких других случаях не могут быть употреблены в дело.

Если в семье не осталось мужчин-наследников, то никто не прикоснется к выморочному жилью. Оно так и останется на месте гнить и разрушаться.

По материалам «Чукчи и религия» (авторизованный перевод с английского), Богораз В.Г., 1939 г.

Другие публикации раздела: